Ладно, поиграем и в ваши игры, Владимир Секретович. Главное сразу не стреляйте, если вам не понравится то, что я скажу.
— Ага, без проблем. Вы говорили, что-то про мою особенную генетику. Ну так у нас, у спецов, она поголовно такая. Куда ни плюнь, везде манипуляции с ДНК и всякие направленные мутации, — решил я первым закинуть удочку.
— Всё верно, Альберт. Но именно ваша специальность была действительно экспериментальной. Напомните сколько ваших «братьев» и «сестёр» осталось в живых?
— Пять. Во всей Солнечной.
Почему-то после этих слов мне стало дико грустно. Я, конечно, не считал их моими настоящими братьями и сёстрами. Если быть честным, то после нашего выпуска общался только с тремя из них.
Двое так же, как и я выкупили свой контракт и, сменив профессию, отправились строить новую жизнь.
Один остался под крылом у ОЗМ и сейчас занимается какой-то сверхсекретной правительственной лабудой.
Но сейчас на меня нахлынуло, и я почувствовал себя невероятно одиноким.
Отец, мать, друзья? Я этого не знал.
Нас воспитывали в интернате, как биороботов. Давали знания, пищу, крышу над головой, но вот про любовь забыли. И пусть всякие псевдобрутальные дебилы-циники говорят, что она не нужна, но каждому ребёнку хочется ласки и внимания от любящих людей.
Что-то я совсем расклеился. Вообще мне это не свойственно. Но этот Владимир Секретович, даже особо не стараясь, затронул во мне давно забытые струны боли и обиды.
Собраться. Выдохнуть. Успокоиться.
Словно почувствовав моё настроение, Вэ Эс не стал задавать следующий вопрос, а, мазнув по встроенным в стол сенсорам, открыл мини-бар и налил себе в стакан выпивки.
Ещё раз сглотнув, я перевёл дыхание и ни капли не удивился, когда он молча поставил передо мной такую же наполненную ёмкость.
— Давайте, всё-таки, выпьем. Вижу вам это действительно необходимо.
Спорить я не стал.
Сделал глоток, потом ещё один и вот уже внутри потеплело, а мир вокруг меня стал более плавным и объёмным.
Допив напиток, который по вкусу напоминал хорошо выдержанное бренди с отчётливыми вишнёво-дымными нотками, я немного расслабился.
— Наливайте ещё, если захотите. Веществ больше не предлагаю, смешивать их с таким божественным нектаром было бы кощунством. Всё же я сторонник более классических методов растормаживания нервной системы, — уютным тоном произнёс ВээС.
Решив, что ещё один стаканчик лишним не будет, я воспользовался предложением.
И действительно, говорить стало легче и общение перешло на более неформальный уровень. Кажется, я даже стал обращаться к Владимиру Секретовичу на ты. Причём, иногда срываясь на просто Владимира.
Но он не останавливал меня. Не прерывал. Изредка кивал и подбадривал мои излияния наводящими вопросами.
Я выложил ему всё. Детство, юношество, как учился, секретное, несекретное, личное. Пофигу! Мне хотелось рассказать всю свою жизнь. Уместить её в обычных плоских словах, пока они не стали хрупкими и не рассыпались. Наполнить моё существование смыслом, которого не было. Показать, что я есть, я существую, я личность.
Выкрикнуть в лицо Вселенной, что мне плевать на неё, но и жить без неё не могу.
Сознаться самому себе, что я говорю не о бездушном пространстве-времени, а о людях, что её населяют. И мне нужны они. Их любовь и признание.
— Но, как же? Иосиф, говорил, что у тебя миллионы подписчиков, которые восторгаются тобой и чуть ли не боготворят? — вставил вопрос в мой поток сознания Владимир.
— Это всё не то. Да, они есть. Где-то там, в виде циферок в статистике и комментариев под блогами. Я даже изредка встречаю тех, кто меня смотрит и читает.
Но они не любят меня.
Для них я просто медиа-продукт, средство развлечения. Сфоткаться, респектануть, вот и всё на что их хватает.
— Понимаю. Тебе не хватает душевной близости. Собственно, это бич современного общества. И, к сожалению, тебя он бьёт намного больнее. Эмпатические возможности позволяют заглядывать чуть глубже стандартного общения. Показывая истинное отношение человека.
Часто ли тебе приходится одергивать себя и контролировать твои способности? — поинтересовался Вэ Эс, задумчиво нахмурившись.
Я не стал изворачиваться и рубанул всё, как есть.
Что, накидываясь, я перестаю воспринимать чужие эмоции так резко и глубоко, смешивая их со своими. Вещества и алкоголь в правильной пропорции помогают мне фильтровать слишком мощный поток левых чувств. Ослабляя его, давая расфокус и помогая уводить всё это дерьмище мимо меня.
Конечно, тренировки и методики, которым меня обучили в интернате не бесполезны. Но держать себя под контролем 24 на 7 адски сложно.
Я не робот.
И не человек.
Какая-то мешанина генов и обломков исковерканной психики.
— Ну зачем так грубо о себе? Всё же, ты один из немногих выживших в проекте «Инспирация-М». Это уже достойно уважения.
А сейчас, расскажи немного подробней, какие именно приёмы вы используете, чтобы сохранить стабильность сознания.
У нас уже есть определённые наработки, но хотелось бы увидеть другой подход, — постарался успокоить меня Владимир, одновременно задавая ещё один вопрос.
Хм, а откуда он вообще знает название проекта? Эта фигня настолько секретная, что даже я спалил его только случайно, когда рылся в старых системных файлах.
Там не было дополнительной информации. Только пустая директория с коротким обозначением «Поколение II/Инспирация-М».
А тут кто-то с другой планеты так уверенно говорит о спецах, будто сам участвовал во всей этой движухе.
Непоняточка какая-то.
Червячок опасности тихонько завозился где-то у меня внутри.
— Да там ничего особенного. Ментальные техники, каждодневные медитации, правильно подобранный химический курс и всякая, уже устаревшая лабуда.
А ты что тоже в этой теме варился? Про «Инспирацию-М» мало кто знает, — чуть подобравшись, спросил я.
С моих глаз будто сняли пелену и теперь Владимир Секретович перестал быть для меня жилеткой и близким другом, которому можно рассказать всё, что угодно.
Он вернулся в свою ипостась таинственного и непростого мужчины, который обладает властью, но упорно это скрывает.
— Тут всё просто Альберт. Я один из основателей этого проекта. К сожалению, мне пришлось покинуть Землю из-за определённого недопонимания со стороны высшего руководства ОЗМ.
Тем не менее, я продолжил свои изыскания уже здесь. Под крылом марсианских СОЦев, — скромно улыбнувшись, ответил он.
— Нормально так. Ну, приятно познакомиться папаша. Это сколько тебе лет получается?
— Много. По обычным меркам очень много. Геронтология за последние полтора века развивалась экспоненциально. Так что, физически я сейчас нахожусь на уровне 60-летнего, хотя на самом деле мой возраст превышает это значение, как минимум, втрое.
— Ух, это надо переварить. Может, сделаем перерывчик? А это я совсем вымотался. Да и твоё пойло вкусное, но сшибает не по-детски, — потерев лицо руками, сказал я.
— Думаю, да. Мы и так сегодня многое выяснили. Спасибо тебе за познавательную беседу. Отдыхай.
Выйдя из кабинета Владимира Секретовича, я с глубоким облегчением выдохнул.
Тяжко, офигеть, как тяжко. Будто к психологу сходил. Вроде и не допрос, а раскрутил он меня знатно. Откровения так и пёрли одно за другим.
Подозрительно всё это.
Уверен, что неспроста он меня в это кресло странное усадил. Сто процентов там какой-нибудь генератор суггестивных волн в седалище был. Да и алкоголь прям растормозил меня по полной. Может замешал туда амобарбитала или ещё чего психоактивного. Вот и понесло меня делиться с ним всеми своими переживаниями. А он только направляет в нужную сторону.
Ладно. Стоит забить и растереть.
Я не шпион, чтобы меня раскалывать. Секретов никаких не знаю, так что выдавать и нечего.
Поболтали и норм. Вообще пора думать, как отсюда сваливать.
Не только с плантации, но и с Марса.
